С мешком на голове в камеру с крысами — продолжение истории пленной из Мелитопольского района
С мешком на голове в камеру с крысами — продолжение истории �
01 октября 2024, 06:00 | Просмотров:
Коллаж: РІА-Південь
В эксклюзивном интервью РІА-Південь( РИА-Мелитополь) в рамках проєктов «Узники Кремля» и ВыЖИТЬ, жительница Мелитопольского района Елена рассказала, о том, как российские силовики «обнесли» базу отдыха в Кирилловке, о мелитопольских тюрьмах и пыточных.
Часть II
Начало
Воровали не только стиралки и холодильники
Разграблением баз отдыха в Кирилловке занимались не только местные гауляйтеры и российские военные. Но даже силовики. Те, кто жил на этой базе, позже приехали грабить. Вывозили все – вплоть до полочек для цветов.
«Зашли на нашу базу, сказали ломать будут. Поэтому я решила им уже открыть корпуса. Они сначала зашли туда, где были ремонты: сантехника и побелка сняты, телевизоры в коридоре. Потом в хозяйский дом ушли. Запомнила, как они долго рассматривали стиральную машину. Я им говорю: "Я думала, что о стиралках — это фейк". В ответ они посмотрели на меня и вышли из комнаты.
А через несколько дней имущество вывозили из базы. И тогда уже забирали не только стиральные машины, но даже мусорное ведро и полки для цветов скрутили. Оставили просто пустые стены. Это было перед тем, как меня взяли в плен. Я сказала им тогда: "Где живут – не воруют". На другой день они приехали за холодильниками. На базе маленькие такие были.
Сказали, что им нужно отобрать новые без царапин. И как раз 6 штук. Я так поняла, что деньги были украдены, а им нужно было отчитаться. Обещали, что до декабря вернут. Даже официальное письмо привезли, что берут холодильники, – вспоминает Елена.
Массовая эвакуация
В мае на фоне распространяемой информации о контрнаступлениии ВСУ в оккпированной части Запорожской области началась массовая эвакуация. В Кирилловку стали свозить людей из Токмака, Васильевки, Энергодара.
— Ко мне на базу ночью завезли человек 800 гражданских: дети, взрослые. Везли маршрутками и автобусами. А на базе даже воды не было питьевой. Люди стали идти ко мне и просить кто оделяло, кто подушку и чайник с водой. А у меня ничего нет. Я всем говорила, идите к тем, кто вас привез на недействующую базу. Они кричали, что их с рабочего места сняли.
На базе отдыха не было условий, чтобы приготовить людям еду. Видимо, организаторов эвакуации это не беспокоило, — говорит наша собеседница.
Медаль от ВСУ и «шпионский» номер телефона
Черным днем календаря в жизни Елены стало 7 августа. В тот день на базе отдыха возле их домика дочь заметила чужих людей в штатском. Они стояли поодаль и наблюдали.
Елена, как чувствовала, зашла в комнату и начала чистить телефон. Связь в Кирилловке плохая, поэтому сложно понять, все ли удалилось уюрать. Уже потом оказалась, что не все. На пороге появился человек «в странных туфлях» в дальнейшем удалось узнать, что это был начальник собственной службы безопасности МВД России в Запорожской области Дмитрий Самохин (он же Телегин). Обувь Елена очень хорошо запомнила и потом, когда ее переводили из камеры в камеру, из одной тюрьмы в другую с мешком на голове, она уже знала, кто ее ведет.
— Стоя на пороге, он зачитал мне постановление. Озвучил статью закона РФ – обвиняли меня в терроризме. Сказали, что на меня поступил донос. Дальше пошли в гостевой домик с обыском.
Телефоны, ноутбук проверили. Потом наткнулись на папку с документами и нашли мое удостоверение на медаль за службу в ЗСУ. Я с 2001 по 2006 годы работала в военкомате и получила медаль с документом, подписанным А. Кузьмуком (экс-министр обороны Украины 1996-2001, 2004-2005 г.г.). Прицепились ко мне, требовали, чтобы я нашла медаль. Спрашивали, почему я не спрятала ее. Я ответила, что заработала потому и не прятала.
Дальше начали обыскивать комнату моих детей. Нашли доллары и спрашивают: «Зачем вам иностранная валюта». Сразу вспомнила Советский Союз. Сказала, что дети копили на жилье. Увидели приложение в телефоне Приват24 и пытались войти в кабинет, сбили пароли. Дальше можно было уже войти только через СМС, а связь в Кирилловке плохая. Они нервничали, кричали, но ничего у них не получилось, к счастью.
Потом старший их группы ушел куда-то, а когда вернулся, то со мной уже начали общаться жёстко. В моем телефоне они нашли номер, который у них не «отбился». Они посчитали, что это был телефон сотрудника СБУ. Вот к нему они прицепились. А мне его очень давно когда-то давала знакомая. Я даже забыла о нем. Но для следователей это была зацепка, чтобы сделать из меня террориста».
Среди тех, кто проводил следственные действия в гостевом домике на базе, была следователь по имени Элеонора Ивановна. По словам нашей собеседницы, она, как и другие командировочные МВДшники проживала в отдельном корпусе на базе и знала Елену. Ее больше всего интересовало, почему женщина не оформила российский паспорт. Елена пояснила, что не привыкла стоять в очередях. Тогда оккупанты создали ажиотаж на оформление роспаспортов, пригрозив отказом в оказании медуслуг.
С мешком на голове
Когда обыск закончился Елене разрешили взять с собой таблетки и пару бутылок воды. Дочь даже не сразу поняла, что ее мать увозят в тюрьму. Люди в штатском убеждали, что везут женщину на собеседование и не более того.
— Меня эти их слова тоже успокоили и по дороге я даже немного уснула в машине. Мешок на голову мне ведь никто не надевал. Посадили назад. На «Олене» (знаменитая скульптура на перекрестке по дороге в Кирилловку, — авт.) я поняла, что везут меня в Мелитополь. Довезли до площади Победы, и я попросилась отпустить меня в туалет в кафе. Отказали.
Со стороны ДК Шевченко подошел в военной форме мужчина в балаклаве. Он открыл дверь машины и грубо скомандовал мне: «Отвернулась». Я отвернулась. Он сел в машину и тогда мне надели на голову черный мешок, закрутили скотчем, надели наручники и ударили чем-то по голове. А потом я услышала вопрос: «Кто твой куратор?»
Я сказала, что у меня острая сердечная недостаточность, диабет и я перенесла черепно-мозговую травму. «Хотите инсульт – бейте дальше».
После моих слов они начали шушукаться. Бить уже не стали. Тот, что в балаклаве задал вопрос: «Ты Мариуполь знаешь?» Я сказала, что я в Мелитополе. И он поправил сам себя. Потом меня стали возить по городу, просто катали по улицам. Когда я услышала стук ворот, меня уже начало трясти. Нервничала».
Одиночная камера и пыточные
«Дальше я уже слышала команды с не русским акцентом: «Стой. Не поворачиваешься до тех пор, пока не стукнем в ворота». Наручники сняли с меня, а мешок нет. Когда с меня сняли мешок, я увидела складское огромное помещение: в нос ударил горячий воздух от раскаленной металлической крыши с тошнотворным запахом мочи и кала. Это было большое помещение в виде склада с металлическими воротами высотой 5 метров, металлической крышей. Стены из бетонных плит. По звуку слышала, что рядом частный сектор где-то. И трасса недалеко.
Думаю, меня держали где-то в районе оптового рынка, как ехать на Константиновку. Там заводы «Рефма», «Руслан-комплект». На этом складе я даже нашла накладную на продукцию «Руслан-комплекта».
Сначала меня держали одну. В помещении был стол, стул, остатки пайка – консерва. Салфетки бумажные я нашла и сразу спрятала. Стеллаж, а на нем грязный, разорванный матрас.
Стук в дверь. Я отвернулась к стене, как требовал дежурный. Мне принесли ведро с испражнениями. Потом я обошла весь склад. Там для кладовщика коморка из ДСП была сбитая, натянут канат как для сушки белья, и чья-то футболка висела. По углам бутылки обрезанные, видимо, люди ходили в туалет. И к столбу была бутылка прикручена с остатками протухшей воды цвета мочи.
На стенке кто-то написал молитву «Отче наш», а рядом каллиграфическим почерком очень красивый стих на украинском языке «Вернется родная Украина». Я его вслух все время читала. Сама с собой разговаривала иногда.
В душном помещении без окон всегда горел красный свет. Я не знала день наступил или уже ночь. К воротам боялась подходить.
Первую ночь я провела на полу. Нашла внизу между блоками щель откуда шел воздух. Это был мой «кондиционер» — там легла, чтобы воздух шел.
На второй день уже перебралась на грязный матрас. В помещении были огромные крысы. В часах на руке села батарейка. И я начала царапать не стене дни своего прибывания.
На второй день приехал тот, кто приезжал с постановлением на обыск. Я узнала его по обуви. Меня вывели к нему с мешком на голове. Голову всегда надо было наклонять и руки держать при этом за спиной. Когда ведут, держат за шею и за руку.
Меня привели в какое-то админздание. Получается, что склады по кругу, а это здание посредине. Там у них и пыточная, туалет и душ.
Допросы с пристрастием
Допрос, по словам Елены, проводил все тот же, как теперь выясняется, начальник внутренней службы безопасности МВД в Запорожской области» Самохин. Он уцепился за найденный в телефонной книжке контакт сотрудника СБУ и пытался обвинить Елену в том, что она якобы «сдала» службе безопасности Украины место проживания офицерского состава МВД России.
— По каждому контакту вели допрос и искали проукраинских людей. Заставили звонить той девушке, которая по легенде давал мне телефон СБУшника. Она живет в Украине. Я сказала, что сами МВДшники, когда жили на базе, пили и разве, что фейерверки не запускали. Все знали, где они живут. И они ракушками пьяные на весь пляж выкладывали «МВД России». Вспомнила ему все, как они себя ведут, когда напьются.
Просила его дать мне лекарства и позвонить дочери. Разрешил. Я успела сказать, чтобы дочь передала одежду и медикаменты. И он выхватил трубку.
Когда меня привели назад в ангар, я продолжала обследовать свою «одиночку» и нашла там картонку. Обрывала ее на клочки, чтобы можно было накрыть «туалеты» по углам. В августе была жара и нечем просто было дышать от раскалившейся на солнце металлической крыши и запаха машинного масла, видимо, из-за запчастей, которые хранились раньше на этом складе. Тело покрывалось от всего этого черным маслянистым налетом.
В тот день мне принесли впервые 5 литров воды, дали три салфетки и лекарства. И это было счастье. Кормили один раз в 3 дня – солдатским сухпайком, у которого истек срок хранения. Он был раскрыт и переполовинен.
А в субботу во время допроса от меня уже требовали подписать протокол. Завели в комнату, где был аппарат с прищепками для пыток током, гофрированные трубки, кровь на полу и вода налита была. Бутылки валялись. Видно, пытали там кого-то, и следователь специально туда завёл меня и дал на подпись протокол.
Я успела прочесть, что отказываюсь от адвоката и переводчика. Сказала, что не буду такое подписывать. Тогда он пригрозил, что дочь моя будет рядом сидеть. Подписала и попросила отпустить меня домой. Сказала, что я устала. Верила, что отпустят. Если бы хотели расстрелять уже бы расстреляли. Увы, никто не отпустил."
О том, как оккупанты пытают в мелитопольских тюрьмах женщин, о массовой ночной облаве на администраторов ТГ-каналов, и о том, по какой схеме в Мелитополе силовики рф сажают в тюрьмы невинных людей, читайте в следующей части.
